Он даже вспотел и опять вернулся к своей противной привычке хрустеть суставами. Голова сбоку, там, где Ангелина приложила бутылку, была заклеена пластырем, мокрым от пота. Я надеялся, что рана болит.

– Вы охраняете эту иностранку, – сказал Князь.

Он повернулся боком, но все еще продолжал наблюдать за мной краем глаза.

– Она оказала нам определенную помощь в организации, но сейчас ставит нас в затруднительное положение. Уже имеется одно покушение на ее жизнь и, вероятно, будут другие. Радебрехен старая известная семья, и ее присутствие для них невыносимо.

Он отхлебнул из стакана и перешел к основному.

– Я думаю, вы сможете выполнить ее работу так же хорошо, а возможно, и лучше. Как вы на это смотрите?

Без сомнения, я был переполнен талантами, или на этой планете явно не хватало революционеров. Уже второй раз за сутки мне предлагали сотрудничество. Было ясно, что Ангелина предлагала искренне, а вот от предложения Касси Дюка Рденранта исходил дурной душок. Я решил продолжать игру, чтобы увидеть, к чему это приведет.

– Я польщен, Князь, – ответил я. – Но что будет с иностранкой? Я не уверен, что ей понравится эта мысль.

– Это не важно, что ей понравится, – отрезал он.

Он слегка коснулся пальцами повязки на голове, затем, снова взяв себя в руки, продолжил:

– Мы не можем быть с ней жестокими.

Лицо его исказила отвратительная лицемерная улыбка, какой я никогда не видел до сих пор.

– Мы будем держать ее в заключении. У нее есть несколько преданных соратников, но об этом позаботятся мои люди. Вы будете с ней и арестуете ее в нужный момент. В тюрьме она будет в безопасности и не станет мозолить глаза, чтобы не навлечь неприятности на нас.

– Отличный план, – согласился я с энтузиазмом. – Меня не радует мысль заключить эту бедную женщину в тюрьму, но если так нужно, то я готов. Цель оправдывает средства.

– Вы правы. Но я хочу, чтобы была полная ясность. Вы, Бент, имеете замечательную способность выворачивать фразы, поэтому я лучше запишу. Цель оправдывает средства.

И такой вот человек планирует революцию! Я напряг память, чтобы вспомнить подходящий к случаю афоризм, но мысль затопила внезапная ярость. Я вскочил на ноги.

– Если мы собираемся сделать это, Князь, незачем терять время, – сказал я. – Давайте назначим арест на 18-00, это даст вам время обезвредить ее охрану. Я буду с ней в комнате и арестую ее, как только получу от вас сообщение об успешном завершении вашей акции.

– Все правильно. Вы, как всегда, человек действия, Бент.

Он протянул руку, и я, сдерживая отвращение, вынужден был пожать эту безвольную, влажную, предательскую ладонь.

Теперь прямо к Ангелине.

– Нас тут не подслушивают? – спросил я.

– У вашего бывшего дружка Князя Касси есть снуп-детектор. Не исключено, что у него имеются и другие приборы для подслушивания, которые он мог установить здесь.

Эта мысль ни в малейшей степени не взволновала Ангелину. Она сидела перед зеркалом, расчесывая волосы. Сцена, конечно, была очаровательная, но в данный момент неуместная. Штормовые ветры неслись на революцию, грозя все разрушить.

– Я знаю о детекторе, – сказала она.

Она продолжала причесываться.

– Это я ему подсунула. Правда, его слегка доработали, чтобы на наших частотах он всегда показывал норму, даже когда я включаю подслушивающее устройство.

– И вы слышали, как несколько минут назад он сделал мне предложение убить вашу охрану, а вас заключить в подземную тюрьму?

– Нет, не слышала, сказала она с таким изумительным самообладанием и спокойствием, которое всегда отличало все ее поступки.

Она улыбнулась мне в зеркале.

– Я была занята воспоминаниями о прошедшей ночи.

Женщины! Они все смешивают вместе.

Возможно, для них так лучше, но очень трудно для тех, кто находит, что эмоции и логика разные вещи. Я должен был заставить ее понять серьезность ситуации.

– Хорошо, пусть эти маленькие новости вас не волнуют, – сказал я.

Я старался держаться спокойно.

– Но есть другие. Вовсе не Раденбрехены послали убийцу прошлой ночью. Это сделал Князь.

Это подействовало. Ангелина оставила в покое волосы, и глаза ее посерьезнели.

Она не задала никаких глупых вопросов, а ждала, что я скажу дальше.

– Я думаю, вы недооцениваете бешенство этой крысиной морды. Когда вчера он получила бутылкой по голове, это совершенно разъярило его. Наверняка план у него был уже готов, и вы только подтолкнули его. Сержант охраны опознал убийцу и связал его с Князем. Это объясняет и то, как убийца попал на крышу, и откуда он знал, где вас искать, а заодно и внезапность этой атаки. Слишком многое произошло после вашей драки с Касситором Сварливым.

Пока я говорил, Ангелина вернулась к своей прическе и стала взбивать локоны.

Она не ответила. Это полнейшее отсутствие интереса стало действовать мне на нервы.

– Так что же вы все-таки собираетесь делать? – спросил я, уже не скрывая раздражения.

– А не кажется ли вам, что более важно понять, что вы собираетесь делать?

Она не подчеркивала вопроса, но за ним скрывалось многое. Я видел, что она наблюдает за мной в зеркале, поэтому отошел к окну, глядя на фатальный балкон и покрытые снегом горные вершины. Что я собирался делать? Это был вопрос куда более сложный, чем ей казался.

Что я собирался вообще делать?

Участвовать в революции, к которой не имел ни малейшего интереса? Зачем я тут?

Чтобы арестовать Ангелину для Специального Корпуса? Об этом надо пока забыть.

Но ответ надо было найти. Мое тело было хорошо замаскировано, но я не рассчитывал на какое-то длительное расследование.

Ангелина была, несомненно, уверена, что убила меня, поэтому не станет заниматься моей идентификацией. Я узнал ее очень быстро, изменено лицо, и все.

Тут меня осенило. Какие-то участки памяти могут забыть некий факт, но внезапно он может появиться. Я вспомнил, что сказал прошлой ночью.

«Все это осталось в прошлом, Ангелина», кричал я. Я сказал это, и она не возразила, хотя она уже не Ангелина, здесь она Энжела. Когда я к ней повернулся, на моем лице наверняка была написана растерянность, но она только загадочно улыбнулась и ничего не сказала. Но волосы расчесывать перестала.

– Ты знала, что я не Граф Дибстол? – выговорил я с трудом. – И как давно?

– Давно. Почти сразу, как ты вошел сюда.

– Ты знаешь, кто я?

– Настоящего имени я не знаю, если ты это имеешь в виду. Но я помню, какая злость во мне кипела, когда после огромной работы ты выжил меня из крейсера. Я помню глубокое удовлетворение, когда я стреляла в тебя во Фрейбурбаде. Теперь ты скажешь мне свое имя?

– Джим, – сказал я невесело. – Джим ди Гриз, известный в своей среде как Скользкий Джим.

– Прекрасно. Мое настоящее имя – Анжела. Я думаю, это была идиотская шутка моего отца, поэтому я с радостью смотрела, когда он умер.

– Почему ты не убьешь меня? – спросил я.

Я догадывался, как отошел в лучший мир ее отец.

– Зачем, дорогой? – ответила она проникновенно. – Мы оба сделали в прошлом ошибки, и потребовалось много времени, чтобы понять нашу похожесть. Я могу точно так же спросить, почему ты не арестуешь меня? Ведь с этого все началось, не так ли?

– Да, но…

– Но что? Ты пришел сюда с этой мыслью, но не выдержал внутренней борьбы с собой. Поэтому я не сказала, что узнала тебя. Я не знала, как все получится, хотя и надеялась. Ты видишь, я не хотела убивать тебя. Я знала, что ты любишь меня. Это было очевидно сразу. Это отличалось от звериной похоти всех этих самцов, которые говорили, что любят меня. Им нравилась только моя плоть, а ты любишь меня всю, потому что мы оба одинаковы.

– Мы не одинаковы, – сказал я.

Но в моем тоне не было убежденности.

Она только улыбнулась.

– Ты убивала и наслаждалась убийством вот наше основное различие. Понятно?

– Ерунда!

Она отмахнулась, как от мухи.

– Ты убил прошлой ночью тоже, неплохая работа, и я не заметила никакого раскаяния. И даже, по-моему, отмечался определенный подъем.